Об иудейском скандале

  А теперь на место событийной плотности приходит плотность диалогов, плотность смысла.
  Изначальная цель этих моих записок — заставить самого себя читать Евангелие внимательно и побольше думать над прочитанным, чтобы со мной осталось хоть что-то. Но с каждым шагом вглубь четвёртого Евангелия я обнаруживаю, что каждый стих порождает столько мыслей, столько связей, столько отсылок вперёд и назад, что хватило бы десятерым златоустам. Поэтому я хотел бы попросить тех, кто, возможно, читает эти мои заметки на полях, поддержать меня. Хотя бы молитвенно. Я в самом деле желаю довести это своё начинание до конца.
  Итак, на повестке дня — седьмая и восьмая глава известной книги. Время действия — промежуток между второй и третьей Пасхой, считая с выхода Христа на проповедь, праздник Кущей. Место действия — Иерусалим.
  К началу праздника Христос намеренно опаздывает, о чём написано отдельно и весьма подробно. Я сделаю осторожное предположение (опровергните, опровергните меня!), что Христу не очень-то хотелось в этот раз идти в Иерусалим. Обычной человеческой интуиции хватило бы, чтобы представить себе, во что превратится(и превратился же ведь!) этот поход. А Иисус видит века насквозь и читает в сердцах человеческих, как в книгах. Опять эти иудеи будут раздувать зоб, пушить перья и не понимать аллегорий. И обижаться на правду. И хвататься за камни. Возможно, состоялось даже какое-нибудь "малое моление о Чаше". С аналогичным исходом: неявно, "как бы таясь", но тем не менее Спаситель в Иерусалим приходит.
  Он приходит (а там его уже ждут и говорят о нём, о нём и только о нём) и перестаёт таиться. Вместо тихого празднования в круге близко знакомых учеников, он приходит в Храм и начинает учить. Да так, что фарисеям ничего не остаётся, как нервно курить в уголке с перерывом на злобный скрежет зубами. "Како сей книги весть, не учився?" Невольно вспоминается анекдот про протестанта и апостола Павла — "да я это написал, я!"
  Христос, впрочем, не претендует на многое. И учение-то своё он излагает больше для того, чтобы быть узнанным. Если бы он учил чему-то другому, не тому, чему учил Адонаи своих пророков, то... этого не может быть. Именно потому, что Иисус говорит те же самые слова, что прежде говорили пророки, его и можно идентифицировать. "Испытайте, — говорит он, — проверьте, посмотрите: разве я ищу своей собственной славы?"
  И — рефреном, одна за одной идут попытки задержания. Но то толпа мешает, то сами стражники заслушиваются слов иисусовых.
  А слова эти мало того, что сильные, они ещё и во многом провокационные. И вот, народ перессорился, не зная, что Христос именно из Вифлеема. Фарисеи перессорились, потому что Никодим осмелился воззвать к здравому смыслу. "Ты чего, с глузду съехал из Галилеи? Этого не может быть, потому что не может быть никогда!" КГБ тогда ещё не существовало, и некому было поведать фарисеям некоторые особенности появления Христа на свет.
  Впрочем, Иисусу стоило верить потому, что ему принадлежали "глаголы жизни вечной", а не потому, что у него была прописка в Подмосковье в Вифлееме.
  Чуть не забыл! Фарисеи, самодовольненько так — стражникам:"Еда кто от князь верова в онь или от фарисей?" И следующим же стихом — упоминание о Никодиме, которому, как мы помним, принадлежат слова:"Равви! Вем, яко от Бога пришел еси учитель...".  Вот такой вот Иоанн шутник.
  Вообще создаётся чёткое ощущение, что Иоанн фарисеев просто ненавидит. Он никогда не отказывает себе в удовольствии выставить их идиотами, показать их плоскость, поверхностность. Если синоптики показывали фарисеев просто гордыми и безнравственными, то Иоанн показывает их именно что тупыми. Учитывая, что он — единственный из Двенадцати, кто имел настолько сильные связи в фарисейско-саддукейской среде, что прошёл и на суд, и к распятию, выглядит это более чем странно.( Может, это возмездие за Учителя? )