О простых путях

  В очередной раз обнаружил, что лёгкое и воздушное поначалу Евангелие от Иоанна становится потом невероятно плотным. Для начала — плотным событийно.
  Исцеление расслабленного.
  Пикировка с иудеями. (А в ней — огромный кусок об отношениях Отца и Сына)
  Возвращение в Галилею.
  Умножение хлебов.
  Хождение по водам.
  Ещё одна пикировка с иудеями. (В которой страшные слова о Плоти и Крови)
  Всё это - всего две главы, пятая и шестая. Для сравнения: в третью и четвёртую поместилось два разговора — с Никодимом и самаритянкой — и исцеление сына капернаумского сотника.
  Христос странствует по Эрец-Йехуда отнюдь не убегая от толпы(такое, конечно, случается, но редко), а наоборот — пытаясь пересечь её всеми возможными способами, рассказав о приближившемся Царствии как можно большему количеству иудеев.
 
  Придя в очередной раз в Иерусалим, Иисус встречает расслабленного, который уже тридцать восьмой год надеется на чьё-нибудь милосердие: вдруг кто-нибудь смилостивится и сбросит его в живительные воды Силоамской купели.
 — Хощеши ли цел быти?
  Это единственный вопрос, имеющий значение для Спасителя: если нет у человека желания быть здоровым(и душой тоже, ага), то даже Всемогущий может не всё.
  Что отвечает расслабленный?
  "Вот, — говорит он, — я всё пощусь, исповедаюсь, наблюдаю помыслы некому бросить меня в купель. А так-то ­— конечно, хочу."
  Должен ли был расслабленный лежать тридцать восемь лет, чтобы исцелиться? Очевидно, да. Но имело ли его возлежание, его скорби и подвиги какое-нибудь отношение к его исцелению? Только одно: после всего этого его душевное устроение позволило ему принять исцеление Христа. Исцеление — не награда. Исцеление — как вода: заливает освободившееся пространство. Вместо сложного пути ожидания — простой путь просто исцеления.
  Сумасшедший от радости исцелённый бегает по Иерусалиму со своей нищенской подстилкой и навлекает на себя и своего Исцелителя гнев фарисеев-формалистов.
  "Отец мой доселе делает, и аз делаю", — парирует Иисус. День субботний — не день безделья, а день, посвящённый Богу. Когда же и исцелять, если не в этот день?
  Развивая мысль о своём единстве с Отцом, Иисус Христос говорит весьма интересную вещь:"Аминь, аминь глаголю вам, яко слушая словесе моего и веруяй пославшему мя имать живот вечный и на суд не приидет, но прейдет от смерти в живот". С удовольствием втыкаю ещё одну шпильку в ожидающих страшного-страшного Страшного суда. А дальше — просто песня и прямая дорога к ереси апокатастасиса: "И изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшие злая — в воскрешение" чего бы вы думали? А вот и нет, ничего подобного. На самом деле — "в воскрешение суда". Именно суда, κρίσεως, iudicii. "Кто будет хорошо себя вести, тот пойдёт в зоопарк, а кто будет себя плохо вести — это мы ещё посмотрим".
  И хотя очень укоренилось обыкновение этот самый суд переводить в смысле "осуждение", damnation, но обещание "экзамена автоматом" для тех, кто "посещал лекции" и "выполнил лабораторные" лично меня наводит на мысль, что в самый-самый последний момент ещё можно будет напрячься и переиграть всё.
  Об этой речи Христа можно писать огромные фолианты, но мы только завяжем узелок на память и пойдём дальше: Христос перед фарисеями ссылается на Тору и Моисея лично — чем не "аз есмь, говорящий с тобою" по-фарисейски?
  Путь наш лежит опять в Галилею.( Простите, становлюсь многословен )