О том, как я ничему не научился

[honestas]

Прошло два года, и как будто не было тех ужасных впечатлений от конференции по философии. На этот раз я собираюсь озвучить нижеследующий текст. Наверное, он ещё поменяется до вторника — но не очень сильно.

Эстетика с точки зрения физикализма

Почему трехлетние дети слушают «Колобка» и им это нравится? Почему тот же бестселлер способен прочитать зрелый актёр и так же получить удовольствие, но уже по-другому? Почему «Чёрный квадрат» Малевича — это искусство, а мазня маленького ребёнка — нет? Почему Чехову не снижают гонорары за авторские знаки, а двоечнику Васе — снижают оценки?

Подобные вопросы требуют ответа, и ответа аргументированного. В своей работе мы попытаемся дать аппарат анализа, этакую точку опоры, которая позволит перевернуть планету эстетики.

При этом, кроме уже упоминавшейся аргументированности, желательна хотя бы в некоторой степени универсальность мнения. Возникает естественное желание воспользоваться тем аппаратом, который на протяжении достаточно долгого периода времени достаточно хорошо себя зарекомендовал. А именно — позитивизм в форме физикализма. Это не слишком будет походить на опыты Сальери, описанные Пушкиным, поскольку мы не даём рецепта, как сотворить произведение искусства, а, напротив, изучаем уже созданное, пытаемся найти способы его как-то осмыслить и понять.

Физикализм, детище Венского кружка, в частности, О. Нейрата и Р. Карнапа,

жёстко ограничивает предмет любого обсуждения, содержание любого научного знания тем, что может быть выражено. «Выразить» же для физикалистов означает — записать теми или иными знаковыми средствами.

Таким образом, с самого начала необходимо подчеркнуть принципиальную особенность нашего сообщения: для содержания интуиции подразумевается лишь его принципиальное существование, тогда как то, что может быть выражено языком подразумевается безусловно однозначным. Говорить необходимо только о том, о чём можно говорить. Понять — значит, выразить. О чём нельзя говорить — о том следует молчать. Несмотря на то, что данные утверждения выглядит банальностью, в каждом поколении находятся наивные люди, считающие, что уж они-то являются исключением для этих тезисов.

Итак, верные научному подходу, мы начнём с того, что определим, что же является предметом нашего исследования.

Примем за отправную точку, что «Справочник по математике для инженеров и учащихся ВТУЗов» под редакцией Бронштейна и Семендяева не является эстетическим фактом, а вот хокку Мицуо Басё следующего содержания:

Вишни расцвели.
Не открыть сегодня мне
Тетрадь с песнями.

 — очень даже является. Буквально двумя минутами позже я сам приведу набор тезисов, которые позволят оспорить данную точку зрения, так что это именно отправная позиция, грубый набросок.

Исследования ещё начала прошлого века указывали на то, искусство рождается, во-первых, на сдвиге старой стилистики, старой общепринятой формы(Тынянов), а во-вторых — как остранение привычной действительности (Шкловский). В подтверждение первого признака Тынянов приводит, в частности, высказывания Пушкина о тех, кто наивным литературоведением мыслится учителями и предшественниками великого поэта(Державин - "чудак, который не знал русской грамоты", Ломоносов - "имел вредное влияние на словесность"), а также — исторические данные о том, как сам Пушкин был воспринят критиками-современниками. Например, «Руслан и Людмила», то, что мы считаем великим произведением, для своего времени было натуральным скандалом, поскольку детская сказка никак не укладывалась в жанровые требования героической поэмы. Аналогичная ситуация и с «Евгением Онегиным», когда вместо героической личности автор вводит персонажа, о котором сам отзывается весьма иронично и иногда — даже пренебрежительно.

Тезис же Шкловского становится вполне ясен после того, как он в опровержение тезисов «искусство есть мышление образами» и следующего из него «образ должен быть нам более известен, чем объясняемое им» приводит метафору Гоголя, сравнивающую небо с ризами Господа. Шкловский в дальнейшем говорит об искусстве, как о приёме, позволяющем заменить восприятие вещи как воспоминание восприятием как первичное знакомство. Знакомые вещи не видятся нами, а лишь узнаются по первым, самым для нас ярким признакам. В результате полнота признаков этих самых предметов вначале кажется подразумеваемой, а после, в силу привычки, и вовсе стирается. По словам Шкловского, привычка и автоматизация «съедает вещи, платье, мебель, жену и страх войны». И именно тогда на помощь приходит искусство, возвращая нам реальность через её остранение.

Легко заметить, что тезис о сдвиге стилистики является частным случаем тезиса об искусстве как о средстве обновления наблюдаемой действительности. При этом, однако, существенным является то, что действительность изображаемая и действительность реальная должны быть сходны. Жанр смещённый и жанр чистый должны быть узнаваемы друг в друге — иначе не будет виден сам факт смещения.

Возвращаясь к отправной точке, мы можем отметить, что хокку Басё является эстетическим фактом в отличие от справочника по той простой причине, что мы в состоянии усмотреть как общее в этом хокку с остальной знакомой нам поэзией, так и определённую новизну: кто из нас формулировал восторг от цветения вишни именно таким образом? Минимализм формы по сравнению с традиционной для нас европейской поэзией тоже играет свою роль. Справочник же является фактом совершенно другой для нас области жизни, и мы попросту не склонны видеть в нём поэзию.

И, разумеется, я тут же соглашусь с теми, кто усмотрит в труде Бронштейна и Семендяева преемника трагедий Эврипида, если подобные сравнения будут обоснованы.

Таким образом, очевидно, что возможность рассмотрения того или иного явления в качестве эстетического факта целиком определяется намерениями и культурным багажом воспринимающего. Такой критерий выглядит довольно произвольным, однако не стоит забывать показанного Лотманом: искусство есть способ коммуникации не только по каналу «Я-Другой», но и по каналу «Я-Я». Т.е., необходимо взаимное согласие автора эстетического факта и его реципиента для того, чтобы факт стал по-настоящему эстетическим.

Итак, рассмотренный критерий эстетики говорит нам — как возникает эстетика, но не говорит нам, что она есть.

Бенедетто Кроче в своей работе «Эстетика» убедительно показывает, что эстетический факт есть не что иное, как выражение или интуиция. Интуиция по Кроче, есть способ познания за счёт фантазии, а не интеллекта, познанием индивидуального, а не универсального. Такой способ производит образы, в отличие от интеллектуального способа, который производит понятия. С помощью интуиции мы показываем себе индивидуальное, непосредственно воспринимаемое, тогда как с помощью логики, интеллекта мы выражаем общее, универсальное.

Таким образом, все тексты содержат в себе то или иное количество интуиции, поскольку сложно себе представить текст, полностью свободный от познаний конкретных предметов, и в этом отношении каждый раз как произносится, пишется или печатается слово — происходит эстетический акт, каждое рукотворное изображение — эстетический факт. С этой точки зрения сравнение трагедий Еврипида с математическим справочником получает новое звучание.

Интуиция — это такая улыбка Чеширского кота наоборот: «Видала я котов без улыбок, но вот улыбку без кота!..» - восхищается Алиса. Возможны тексты, от начала до конца являющиеся интуицией, тогда как нет текстов, свободных от подобных выражений. Примером текстов, полностью являющихся интуициями, является любая поэтическая лирика конца XIX-начала XX века.

Художник, по словам итальянского философа, художник именно потому, что ясно видит то, что другие чувствуют или только смутно замечают, но не видят. Тут мы опять должны вернуться к Шкловскому и его восприятию как первичному узнаванию, потому что существует распространённое мнение, будто мы можем вообразить себе всё, что угодно, точно так же, как скульпторы — изгибы человеческого тела, или музыканты — мелодии и гармонии, а сами люди искусства отличаются от нас только тем, что в состоянии механически зафиксировать эти впечатления. Однако на самом деле речь идёт всего лишь о восприятии как воспоминании, по одной-двум характерным чертам. Именно эти несколько черт мы и в состоянии изобразить, или написать, или спеть — если наше владение искусствами не очень глубоко. По словам Кроче, как арифметикой можно проверить реальное состояние финансов, так и попыткой выражения — наличие тех или иных мыслей.

При этом, с другой стороны, следует предостеречь от другой крайности — мнения, будто бы люди искусства обладают какой-то другой интуицией, отличной от нашей.

Всё это в совокупности приводит Кроче — и нас вместе с ним — к выводу, что искусство есть форма и только форма. Чувства, впечатления, содержание — всё это появляется лишь тогда, когда эстетический факт воспринят, и появляются они тогда только, когда у воспринимающего хватает жизненного опыта выстроить из формы содержание, вложенное туда автором. Следовательно, совершенство эстетического факта заключается всего лишь в техническом совершенстве выражения. Музыка Доницетти отличается от шансона не принципиально, а только лишь тем, что Доницетти выражает более сложные эмоции, чем Круг.

Очень часто также случается так — особенно в музыке — что одна и та же форма, будучи выражена разными техническими средствами(или разным уровнем технических средств), приобретает совершенно другую силу воздействия.

Ещё одним, на наш взгляд, важным свойством эстетической деятельности является её осознанность. Выражение, овеществление эмоций и непосредственного восприятия можеть происходить только осознанно — и только в этом случае эта деятельность может считаться собственно выражением. Возвращаясь к лотмановской коммуникации «Я-Я», заметим, что подобное овеществление даёт власть, возвышает автора над его собственными интуициями. Это специфический эффект эстетической деятельности.

Подведём итог тем тезисам, которые были получены в результате наших рассуждений.
1 Искусство есть интуиция, интуировать — значит выражать.
   1.1 Выражение осуществляется через замещение восприятия как воспоминания на восприятие как первичное узнавание
2 Эстетический факт есть форма
   2.1 Совершенство эстетического факта целиком зависит от его технического восприятия
3 Эстетическая деятельность осознанна.
   3.1 Эстетическая деятельность может помогать получить власть над собственным бессознательным через его выражение.

Comments

[yourhelcanare.livejournal.com]

В нашем центре арт-терапия используется в основном как метод избавления от страхов и снятия эмоционального напряжения (профилактики эмоционального выгорания) у клиентов и самих специалистов. Приходим, психологи нам задают темы (хотя они могут быть и свободными), включают музыку, могут читать стихи. Мы рисуем своё настроение. Бумаге можно придавать формы, можно использовать при создании образов и иные материалы. Потом рефлексия - рассказ о рисунке (необязательно), ответы на вопросы других участников и ведущих тренинг. Так это происходит у нас:)

[honestas.livejournal.com]

Да, это оно. :)

Как максимум - это поэтическое выражение собственных невербализуемых ощущений. Но это сложнее всего.