О превзошедшем Диогена

Третья глава оказалась ещё короче второй. Раз такое дело, я тоже не буду многословен.

Первое. Громогласно и торжественно Лука специфицирует дату начала служения... Иоанна Крестителя. Вот такой баптицентризм. Это потому, я думаю, что Лука сам был из иоаннитов, и он видел, как складывалась традиция. Христос пришёл не на пустое место и вовсе не как новатор — “не разрушить, но исполнить”.

Второе. Приходящим к нему людям Иоанн не наказывает всё бросить и уйти с ним в пустыню. Он вообще ничего глобального не требует от людей. Он не требует, чтобы воины перестали убивать людей. Им достаточно не быть гопниками и довольствоваться жалованием. Он не требует от коллаборционистов-налоговиков, чтобы они бросили своё постыдное занятие. Всего лишь не брать больше спущенного сверху. Именно это — “правы стези Господу”. Если бы Христос пришёл в мир, где все бы следовали заветам Иоанна, служение бы его сложилось совсем иначе. Но даже этой малости мир оказался — и оказывается — не в состоянии исполнить.

Третье. Лука пишет, что Иисус крестился тогда же, когда и “все” крестились. Где-то посреди общего потока. Как все. И тут я вспоминаю совсем недавно бывшую вторую главу, с детским вопросом, который можно было задать только зная недетские вещи. Я думаю, что мы отнюдь не всегда даже понимаем, насколько сложно для осознания происходившее тогда. Отчасти это побочный эффект благоговения. Нам хочется думать, что Иисус никогда не разбивал коленку, не испытывал голода, не был обижаем сверстниками, что у него никогда не болел живот. Но, простите, это же не Чак Норрис, это Иисус Христос! Всё, от чего он был свободен — это неверный выбор воли, коего он никогда не совершал. И вот теперь представьте, как сильно должен был умалиться Бог, как много отдать от собственного всемогущества, чтобы из Творца превратиться в “вы последний на крещение?”. Я утрирую, конечно, вряд ли у Иоанна всё было так поставлено на поток, но всё-таки. Всё-таки.