![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
honestasДамблдор был ещё жив.
Дамблдор был уже мёртв.
Тело Дамблдора лежало в Привратном Зале, у подножия Мраморной лестницы. Дамблдор полулежал в своей комнате, приводя в порядок последние документы — как оказалось по здравом размышлении, у него осталась целая куча неоконченных мелочей, не выполнив которые, умирать не хотелось.
Снейп предложил на роль тела Дамблдора Поттера, но Дамблдор, верно распознав попытку отомстить за то, что Поттер увидел Снейпа в слабости, настрого это запретил. Вместо этого профессор МакГонагал трансфигурировала один из доспехов с верних этажей Северной башни — вот уж куда никто не сунется!
Министерство, а за ним и Хогвартс целиком были оповещены, приглашения на похороны разосланы — Дамблдор едва удержался от того, чтобы написать их собственноручно, особенно те, что были адресованы Фаджу и Скримджеру. Всё было готово, и Дамблдор ещё раз оценил, насколько королевский подарок он сделал в своё время Фламелю. Да, это было определённо лучше, чем, например, лететь стремглавь с Астрономической башни, получив Авадой между глаз. Доведённый до бешенства безвыходностью своей ситуации Северий вряд ли бы нежничал, наверняка же ударил бы со всей мочи.
Что-то, всё же, беспокоило неугомонного директора. Что-то было не так... Ах, да... Впервые с того памятного дня, с того ужасного дня его жизни, те, кого он любил, были вне его контроля. Они были свободны. Они могли сделать всё, что угодно. В частности, навредить друг другу. Опять. Что же будет, что же будет, если не станет его, Дамблдора, который встанет между ними в нужный момент и прекратит вражду?
Оставалась, конечно, ещё одна зацепка, да и собственый портрет нельзя недооценивать, но всё-таки... Да, исходный сценарий был не лучшим со многих сторон, кроме, пожалуй, одной: он гарантировал конечный успех и был бесконечно устойчив к любым действиям его пешек. Сейчас же от множества возможностей Альбуса слегка подташнивало.
Гарри первые два часа после дамблдоровых признаний хвостиком ходил за Снейпом, чем довёл его до белого каления и ещё одного невербального Петрификуса. Снейп уже очень сильно раскаивался в своих резких словах Дамблдору там, на Башне. Определённо, Круциатус и Петрификус — единственные способы контролировать Поттера, кнопки "включить" и "выключить". Реакция Поттера на рассказ Дамблдора была неожиданна, но ожидаемо нелогична. Сильно разочаровавшись в своём бывшем герое, он, тем не менее, проникся экзальтированным преклонением перед благородным поступком Снейпа, суть которого состояла в том, что он не стал убивать жестокого манипулятора сразу, а дал ему ещё денёк помучаться. Теперь именно от Снейпа Гарри требовал объяснений происходящего и ближайшего будущего. Эта щенячья преданность была бы и вполовину не так противна, если бы идиот-Поттер умел бы хотя бы немного закрывать мысли и не фонить в ноосферу. Или был бы не таким искренним, сволочь.
Что делать теперь с этим неуправляемым Инсендио, Снейп решительно не представлял. Дамблдоров план был хорош: за полгода полевой жизни Поттер бы остепенился, взглянул бы на мир по-другому, более цинично. Очень жаль, что этот план включал в себя убийство беззащитного старика и оставлял самому Снейпу крайне мало шансов на выживание. Их и так-то не очень много...
Гарри лежал у портрета Толстой Дамы, связанный Полным Окаменением второй раз за день. Снейп был всё тем же Снейпом, и Гарри уже в который раз упрекал себя за то, что решился это проверить. По счастью, всего через полчаса портрет открылся и на пороге гостиной Гриффиндора появилась Гермиона.
– Гарри! — воскликнула она. — Кто это тебя так?
Она взмахнула палочкой, невербально снимая заклятие.
– Снейп, — сухо процедил Гарри.
– Сне... Гарри! — всплеснула она руками, в который раз подозрительно напоминая миссис Уизли. — Что случилось?
– Пустяки, — ответил Гарри, тяжело поднимаясь на ноги. — Я сам виноват. Ты лучше расскажи, что случилось у вас. Как вы умудрились упустить Малфоя? Я же предупреждал вас!
Гермиона тяжело вздохнула и покачала головой.
– Ну что-о?! — напустился он на неё, мгновенно вскипая.
Гермиона, успокаивая жестом Гарри, набрала воздуху, чтобы ответить, но в этот момент за спиной Гарри послышались чьи-то мягкие шаги, и он, взвинченный ночными событиями, резко развернулся.
– Поттер! — мягко позвал Снейп, потому что это был именно он. — Как ни неприятно мне осознавать это, но вы нужны мне. Сейчас.
Тон Снейпа, как обычно, не предвещал ничего хорошего. Гарри сглотнул. В прежние времена он, пожалуй, взвился бы волчком и ляпнул бы Снейпу что-нибудь оскорбительное. Сейчас он ощутил, что гнев отступает, как уходит волна, едва лизнувшая высокие скалы на берегу.
– Да, профессор. Иду.
Он оглянулся на Гермиону, которая так и застыла с открытым ртом, и ощутил укол сожаления. После событий в пещере, на вершине Астрономической башни и, больше всего, признания Дамблдора, он чувствовал себя отделённым от своих друзей. "Я не Избранный, — думал Гарри, — я Меченый." Внезапно всё то, что раньше составляло суть его жизни, то, ради чего он просыпался каждое утро: любовь к Джинни, школа, ощущение собственного тела, квиддич, в конце концов — всё это стало совершенно неважным, пустым, тем, что можно проигнорировать, точно так же, как голод или насмешки слизеринцев. Оценки по трансфигурации, мнение окружающих, обиды — все обиды сейчас казались мелкими, даже министерские интриги не трогали его — его собственное мнение о себе — всё испарилось в кристалльной ясности внезапно открывшегося ему истинного предназначения его жизни. Всё это пронеслось в голове Гарри буквально в мгновение ока — Гермиона, bless her, умная девушка, поняла всё и сморгнула. На ресницах её блестели две хрустальных капли. Гарри тоже сомкнул и открыл вновь веки. Его глаза остались сухими.
– Как бы ни было трогательно ваше прощание, — начал было Снейп, но Гарри в этот момент, отвернувшись от Гермионы бросил на него печальный взгляд своих зелёных глаз, и колкость умерла у Снейпа на языке. Он лишь ещё раз проклял про себя директора. Как бы то ни было, Поттер спускался с лестницы, и подгонять его больше не было нужды. В следующий момент Снейп разозлился на себя за свою слабость. К тому же, ему стало противно от себя самого, вечно старающегося уязвить. Последнее не привело его в мирное расположение духа, разумеется. Результатом стало то, что появившийся Пивз был последовательно лишён голоса, четвертован, обезглавлен, и удалился, тихо и жалобно хрипя и унося собственную голову под мышкой, на необитаемый чердак замка, восстанавливаться. Всю дорогу до кабинета Снейпа ни он сам, ни Гарри не проронили ни слова.
В сыром и тёмном офисе, полном склянок с отвратительными созданиями, Снейп занял своё удобное кресло и указал Гарри на жёсткий стул перед своим столом.
– Садитесь.
Гарри присел на краешек и, не выдержав, задал вопрос:
– Что вам от меня нужно, сэр?
Снейп ответил не сразу. Взглянул Гарри в глаза. Закрыл июньский выпуск журнала "Новости зельеварения", лежавший у него на столе. Отвернувшись к тумбочке, набулькал чего-то себе в стакан — Гарри, впрочем, был почему-то уверен, что это был не алкоголь — и отпил глоток бледно-розовой жидкости из стакана. Потом начал говорить, тщательно подбирал слова:
– Как вам, должно быть, известно, Тёмным лордом на меня была возложена важная миссия: проконтролировать уход из жизни профессора Дамблдора. Окончательную точку в этом фарсе должна была поставить сегодняшняя ночь. Тем временем уже девять часов утра, а из ушедших на дело Едоков Смерти обратно не вернулся ни один, включая Драко Малфоя. Как, вероятно, даже ваш медленный мозг успел догадаться, Драко не может сообщить Тёмному лорду о своём успехе. Равным образом, мы не можем обойтись без встречи Драко и Тёмного лорда: это полностью разрушит моё прикрытие.
– А ещё если что-то случится с Драко по вашей вине, вы нарушите Нерушимую Клятву, — влез Гарри, перебив Снейпа. Он очень хотел знать, что ему теперь делать дальше, чтобы победить Волдеморта.
– Я был под впечатлением, — вполовину тише, медленно и так вкрадчиво, что у Гарри пошли мурашки по коже, и он в очередной раз вспомнил, с кем имеет дело, — что я запрещал вам перебивать меня. В конце концов, это невоздержность на язык сгубила и вашего крёстного Блэка, и вашего печальной памяти отца.
Снейп сморщился, будто в обеденном бульоне ему попалась гвоздика, и он её разжевал.
– Честно говоря, не имею ничего против продолжения вашей жизни, Поттер. Главное, чтобы она продолжалась подальше от меня, как только всё это закончится. Если по этому пункту у вас нет возражений, — кислая усмешка скривила его губы, — то изобразите из себя умного и помолчите.
Гарри прикусил язык. Если он будет срываться по пустякам, никакой каши со Снейпом сварить у него не получится. Упускать же такого союзника было никак нельзя. Теперь, когда Снейп доказал Гарри, что Дамблдор не ошибался, доверяя бывшему Едоку, постоянный и относительно безопасный доступ в ближайшее окружение Тёмного лорда был преимуществом, за которое Гарри был готов отдать правую руку.
Часть Гарри, впрочем, всё ещё не могла простить Снейпу того подслушанного пророчества. Разделённый внутри, он выполнял сейчас и роль постоянно сомневающегося в Снейпе Рона ("Как ты можешь верить ему? Он же Едок Смерти! Он — причина гибели твоих родителей! Он ненавидит твоего отца, а твою мать называл поганой грязнокровкой!") и Гермионы, верящей в благие намерения того же самого Снейпа. В отличие от Гермионы, впрочем, Гарри не нужен был Дамблдор, чтобы верить Снейпу. Он видел достаточно своими глазами.
Теперь, однако, вставала проблема доверия самому Дамблдору. Постепенно многое становилось ясным Гарри. Дамблдор оберегал его жизнь — но не от Волдеморта. Подождав, пока Гарри достигнет такого уровня сознательности, что будет добровольно ставить на кон собственную жизнь ради достижения высших целей, он постоянно подставлял его под удар Волдеморта. Сначала зная, что Гарри — лучшее оружие против него. Ещё бы! Чистая, целая детская душа, какая прелесть! Потом, после того фантастического провала Тёмного лорда на Треволшебном турнире — зная, что у Гарри есть вполне реальная возможность ещё разок избежать смерти от Авады. Не смотрел он на него, потому что не хотел показывать их дружбу Волдеморту, конечно! Дела ему не было до Гарри, Орден требовал внимания, было откровенно некогда — тут, собственно, и обижаться было нечего, если бы Дамблдор не пытался каждый раз убедить Гарри в своей негасимой, как ветвь Губрайтова огня, дружбе.
Снейп, меж тем, продолжал:
– Единственным вариантом является ваш выход, Поттер.
– Что?! Но как?... — Снейп, всё же, сумел выбить Гарри из колеи.
– Разумеется, вас придётся замаскировать.
Снейп почти кожей почувствовал, как щенячья слюнявость перегорает в Поттере, сменяясь куда более привычным затаённым раздражением вперемешку с опаской. Ему полегчало на душе. "Так-то лучше", — подумал он. Или так ему казалось. Неужели часть его существа втайне наслаждалась впечатлением, произведённым на Поттера? Неужели именно этого ему хотелось от ненавистного папашки этого ненавистного же очкарика — признания? "Тщеславная мерзость!" — рявкнул он сам на себя в своей голове и закрылся сам от себя.
– Под Драко Малфоя, — закончил Снейп, пока размышлял над странными метаморфозами в своих эмоциях.
– Да, но'... Я... Ап... — членораздельная речь покинула Поттера.
– Замолчите и слушайте, — по-деловому прервал его Снейп. — Есть возможность, что мы доживём оба до того момента, когда Тёмный лорд станет лишь страшной сказкой. Держите себя в руках.
***
Гарри Поттер был мёртв.
Драко Малфой был дважды жив.
Он сидел за столом в столовой особняка Малфоев, слева от тётки Беллатрисы, справа от матери, напротив Снейпа. Во главе стола сидел Он. Голова у Гарри ужасно болела, а ещё у Драко, очевидно, была депрессия, потому что каждое движение, каждый вдох давался ему с огромным трудом. Кто бы мог подумать, что бледность Малфоя была гипотоническим синдромом? От близости Сами-знаете-кого потряхивало слегка, и Гарри периодически стирал капли холодного пота со лба и верхней губы. Середина стола была пустой: ни один из Едоков, отправившихся в Хогвартс с Малфоем-младшим, не вернулся назад. Из отряда, ведомого Малфоем-старшим, вернулась только Беллатрисса. Лишь в конце стола сидел Червехвост и ещё четверо Едоков. Гарри никак не мог рассмотреть, кем они были — всё его внимание было занято Волдемортом. Ему было очень страшно.
– Итак, — раздался высокий и холодный голос, — мы в сборе, если верить Снейпу. Северий, начни. Говори правду!
Последние слова Волдеморт произнёс очень громко и чётко, нехорошо сверкнув красными зрачками. Снейп откашлялся и, выпуская наружу чуток нервозности, отрапортовал:
– Мой господин, Драко действовал на свой страх и риск, не посвящая меня в свои планы. В результате его действий ему удалось осуществить проникновение в замок Хогвартса группы ваших сторонников. Тактически верно выбрав момент и закамуфлировав свое передвижение при помощи перуанского порошка, Драко вывел группу на стартовую точку операции. В этот момент, однако, он был атакован превосходящими силами Ордена Феникса. Оставленный Дамблдором при отлучке патруль включал в себя аврора Тонкс, оборотня Люпина, спелл-брейкера банка Гринготтс Уизли, профессора трансфигурации Хогвартса МакГонагалл, профессора чар Флитвика, профессора по уходу за магическими существами Хагрида, а также нескольких неустановленных студентов школы. Группа Малфоя при передвижении была неуязвима в силу полного отсутствия видимости для всех, кроме Драко. Однако за их перемещением следили и немедленно после восстановления видимости они оказались под перекрёстным огнём, где немедленно потеряли двоих. Несмотря на тактическое поражение, Драко принял волевое решение оставить обоих Кэрроу в прикрытии и прорываться наверх, в башню, что и было осуществлено. По прибытии Драко на верхнюю площадку Кэрроу отступили за Стену Круговой поруки, отстреливаясь из-за неё.
Голос Снейпа приобрёл выражение, которого Гарри в нём никогда не слышал: суетливое, заискивающее выражение. Снейп так подробно описывал детали, словно боялся чего-то не досказать. "Он боится его, — подумалось Гарри, — боится так, что поджилки трясутся. Я пропал. Я пропал, я пропал, я-пропал-я-пропал-япропалпропалпропал..."
Когда Снейп рассказал о гибели двух Едоков Смерти, участники собрания на дальнем конце стола издали почти одновременный стон отчаяния. Снейп продолжил, не обращая на них ни малейшего внимания.
– Треверс по просьбе Малфоя создал над башней Чёрную Метку. Предполагалось, что увидев Знак, Дамблдор немедленно направится прямо на башню, где будет застан врасплох.
И тут оно случилось. Снейп, не спускавший глаз с Волдеморта, сначала почувствовал, что пресс легилименции ослабляется, а потом увидел, как голова Тёмного Лорда медленно — очень медленно — поворачивается в сторону Драко, который не совсем... Который не совсем к этому готов, не совсем так себе представлял только что описанные Снейпом события, не совсем понимает, что сейчас произойдёт, и вообще не совсем Драко.
Зрачки Поттера расширились.
Совсем не Драко.
А потом резко сузились.
– Всё так и было? — холодный голос был насмешлив, но, скорее, снисходителен, чем враждебен или злобен.
Поттер слышал вопрос, но тот доносился, словно из бочки. Вокруг него была та странная позванивающая тишина, которую он хорошо помнил по эффекту Империо, однако что-то в ней было не так. И тут он ощутил давление воли Волдеморта. Волдеморт желал видеть события прошлой ночи. Прямо сейчас.
"Поттер, тупица! — вдруг раздалось в его голове. — шевелись, не зевай!"
***
И вновь они встретились через стол, ненавистный учитель, ненавидимый ученик. Рука Гарри непроизвольно нащупала палочку в кармане. Он не даст убить себя вот так, спокойно, без борьбы. Что за человек, этот Снейп? В один момент ты веришь ему, но стоит тебе отвернуться, как он тут же делает что-то совершенно вероломное.
– Правильно ли я понимаю, что если бы я напоил этим зельем Рона перед первым матчем в сезоне, я бы смог сам защищать его уверенность в себе от дразнилок слизеринцев, просто применяя собственную силу воли? — спросил Гарри, продираясь через две полные зубодробительной теории фразы Снейпа, которыми он только что объяснил свою новейшую разработку.
– Защитить — вряд ли, не с вашими способностями к окклюменции, нет — съязвил Снейп, — но вы бы получили такую возможность, это верно. Разумеется, можно не только защищать разум пациента, можно делать бесконечное множество вещей. Я, к примеру, боюсь даже вспоминать о лаборатории, где я разрабатывал это зелье, в присутствии Тёмного лорда. Результаты, которых он может добиться с помощью него, впечатляют даже теоретически. Вам придётся довериться мне, Поттер. Я вас уверяю, мне нет выгоды вас подставлять именно сейчас. У нашей операции есть и вторая часть.
– Это какая же, сэр? — любопытство и опаска боролись в Гарри.
– Порой, когда я на минуту забываю, какой вы нестерпимый тщеславный выскочка, Поттер, мне вас очень жаль, потому что содержимое вашей черепной коробки вы унаследовали по отцовской линии.
И когда Поттер посмотрел на него непонимающе, Снейп продолжил:
– Говорят, ваш прадед проиграл содержимое своей в колдошахматы. С тех пор у всех Поттеров беспорядок не только снаружи, но и внутри головы.
Кровь бросилась Гарри в лицо и воздух медленно вышел из лёгких, хрипя на голосовых связках.
– Право же, не стоит так обижаться на правду. Поттер, ваш ненаглядный директор год рассказывал вам о хоркруксах. Насколько я понял, этой ночью вы добыли ещё один.
Гарри кивнул.
– Прекрасно, ещё один, судя по всему, увеличил вашу и без того слишком большую голову: все эти интереснейшие видения, крутые силы, вроде парселтанга, — правда же, замечательно быть Избранным?
Гарри скрипнул зубами и стиснул палочку поплотнее, но пока ещё сдержался и не проклял Снейпа на месте.
– Отлично. Контролируйте себя. Это может спасти вам жизнь в один из грядущих дней. К слову, использовать против меня заклинания из той книжки по зельям, что вы спрятали в Комнате-по-Требованию, — совершенно бездарная идея. Да-да, и Левикорпус тоже. Видите ли, Поттер, полукровка-Принц — это я. Моя мать носила в девичестве фамилию Принц.
Что ж, вот это заставило Поттера успокоиться и подумать. Он было хотел задать вопрос о той книге, но воспоминание о ней всё ещё было болезненным. Вместо этого он сосредоточился на том, что они обсуждали здесь в первую очередь: на Волдеморте и его хоркруксах.
– Ещё один — это змея, она всегда при Волдеморте, ну или почти всегда. Остаются ещё два: чаша Хельги Хаффлпафф и что-то, принадлежащее Равенкло. Только Дамблдор так и не выяснил, где они.
– Точно, Поттер. Снимаю пять баллов с Гриффиндора за то, что это заняло у вас так долго. Я уж не знаю, в состоянии ли вы понять, но, с другой стороны, то, что вы доучились до шестого курса — настоящее чудо, может, вам повезёт ещё раз. Так вот, у нас складывается очень интересная позиция. Тёмный лорд неизбежно будет пытаться прочесть ваши эмоции и картинки в памяти, считая вас Драко. Вместе с тем, он применяет окклюменцию против вас в вашей собственной голове, чтобы вы не лазили к нему в разум, как это было год назад. Опять же, он не может проникать слишком далеко, как мы это уже установили — это приносит ему сильную боль. Теперь на сцене появляюсь я. Разумеется, я буду следить за вашей окклюменцией перед Тёмным лордом и помогать вам. Но кроме этого я буду пытаться выудить из памяти Тёмного лорда воспоминания о том, где он спрятал два остальных хоркрукса. Есть ещё одна причина, по которой я не могу обойтись без вашего участия. Воспоминания всегда несут не себе характерный отпечаток владельца. В большой степени он определяется жизненным опытом. Мой и Драко отпечаток слишком разнятся. Ваш же, Поттер, почти совпадает.
Если Снейп замысливал это как очередную шпильку, то ошибся и выстрел ушёл в молоко. Да, месяц назад такое сравнение заставило бы его пускать пену изо рта. Not anymore.
– Тёмный лорд мнит себя большим психологом, но на деле он просто привык запугивать слабых и пудрить мозги сильным. Он никогда не заметит тонких отличий между вами. Он работает слишком широкими и резкими мазками, предпочитая изумрудную зелень остальным цветам.
***
Гарри, спохватившись наконец, начал рисовать в своём воображении картины, иллюстрирующие сухой боевой отчёт Снейпа. Ожидаемо, самые живые и красочные получились только про завершающую часть, про стояние на башне.
"Ртом двигать не забываем, хорошо?" — опять вмешался Снейп.
Точно! Как он мог забыть? Мерлин, как Снейп умудряется закрываться в одиночку, да так, что Лорду это незаметно, да ещё и разговаривать при этом?
"Поттер, чёрт вас дери! Работаем, работаем, не стоим!"
– Да, мой лорд, — немножко деревянно произнёс лже-Драко. — Всё так и было.
Пресс на разум Гарри ослабился, и его немедленно прошибло холодным потом от осознания, что они сейчас только совершили со Снейпом, через что они прошли. "А ведь это придётся повторить ещё не раз", — пришло ему в голову.
Волдеморт кивнул, очевидно, удовлеторённый проверкой.
– Продолжай, Северий, — почти пропел он в нетерпении услышать остальное.
– Предположения Драко оказались верными почти целиком. Его ошибка, если так можно выразиться, состояла в том, что Дамблдор до недавнего времени оставался опасным противником, несмотря на преклонный возраст и недавно полученные повреждения. К счастью, члены Ордена, считая меня своим союзником, оповестили меня о происходящем в замке. Немедленно направившись на помощь Драко, я успел почти вовремя: брат и сестра Кэрроу уже были недоступны для моей помощи, а Яксли, Драко и Грейбеку приходилось очень несладко. Мои магические способности, впрочем, не стали причиной нашего успеха.
В этом месте до Гарри начало доходить, что делает Снейп. Он понял, почему тот не дал ему переговорить толком с Роном и Гермионой: они наверняка рассказали бы ему, как всё было на самом деле, населив его разум образами, противоречащими истории Снейпа. Вместо этого он ознакомил его с той сказочкой, что сейчас сливал Волдеморту под видом ценной агентурной информации. Магические способности Снейпа не стали причиной успеха, как же! Хотя, если подумать... не стали. Для Едоков Смерти.
"Поттер, если вы немедленно не прекратите проваливать сразу двух агентов Ордена Феникса, вы даже когда-нибудь сможете вновь увидеть своих магглорождённых друзей, — вмешался опять Снейп в его внутренний монолог. — Так как у вас в голове на одну дырку больше, чем у всех нормальных людей, я снова положу туда информацию, которая успела оттуда вытечь. Вы — Драко Малфой. Вы только что заавадили директора Хогвартса. Вы рады видеть свою мать. Вы хотите увидеть вновь своего отца. Выполнять!"
Судя по тому, что Снейп находил время поязвить, промах был не очень серьёзным. Впрочем, испытывать судьбу всё равно не стоило, и Гарри послушно принялся сочувствовать Люцию. Азкабан даже в отсутствие большинства дементоров санаторием не был. Странно, но скучать по отсутствующему квази-отцу Люцию было гораздо проще, чем любить сидящую рядом не-мать Нарциссу, не говоря уже о тётке Беллатрис. Сто-оп. Люций. В Азкабане. Как его не хватает рядом!
В тиски волдемортова взгляда, впрочем, отчаянно не хотелось.
Снейп, в свою очередь, не стал хвалить Гарри, хоть педагогика того и требовала. Сломанный шаблон и горящие внезапным удовольствием щёки Драко вполне могли стать последним впечатлением для них обоих. Как-нибудь потом, в менее напряжённой обстановке. Если Поттер, конечно, заработает.
– При моём появлении Дамблдор допустил небольшую задержку, приняв меня за союзника. Этого хватило, чтобы Драко громко, чётко и решительно произнёс Убивающее заклятие. Впрочем, даже этого не оказалось бы достаточно, но воспользовавшись той же самой задержкой, Яксли бесстрашно бросился на Дамблдора и блокировал его движения. Позже мы обнаружили его палочку на вершине башни, сломанную в двух местах. Отсутствие палочки и краевые эффекты заклятия, к сожалению, стали причинами героической кончины Яксли. В борьбе они с Дамблдором балансировали на краю башни, а Авада Кедавра нарушила их и без того шаткое равновесие. Оба рухнули вниз с самой высокой башни замка Хогвартс.
Глаза Волдеморта вспыхнули ярким красным огнём, как два уголька. Ноздревые щели на его безносом лице вздрогнули, шумно втянули воздух. Гарри невольно вздрогнул и подобрался, ожидая новой атаки. "Только не это, только не это, пожалуйста!"
– Дамблдор... мёртв? — переспросил он тихонько. — Ты абсолютно уверен, Северий?
Гарри мог только предполагать, какой силы легилименцию сейчас выдерживает заслон Снейпа. Его лицо, казалось, потеряло всякое выражение, стало каменной маской. Видеть своего союзника под таким давлением было совершенно невыносимо: волей-неволей Гарри применял воображаемые ощущения Снейпа на себя. Чего бы он сейчас ни дал, чтобы быть где угодно, лишь бы подальше отсюда!
– Мой господин, — ответил Снейп чуть хрипловато — впрочем, это могло быть и от долгого доклада, — никто не способен выжить после прямого попадания Убивающего заклятия. Никто не способен выдержать падение с Астрономической башни и остаться живым, не применяя магию.
Бледные веки, покрытые безобразной сетью кровеносных сосудов, сомкнулись и разомкнулись снова, выпуская обратно на волю этот зловещий красный огонь. Волдеморт, похоже, соглашался с посылками Снейпа, но всё ещё сомневался в конечном выводе.
– И никто, — Снейп на мгновение стал прежним ироничным собой, — никто не способен жить с жабой вместо сердца. Я проверил, мой господин.
С галёрки раздались аплодисменты и одобрительные возгласы.
Губы Снейпа скривились в мерзкой усмешке, так что Гарри чуть не подумал: “Круцио!”. Но вовремя сдержался.
Очень вовремя.
Пусть и сдержанность его была совершенно бесполезной.
"Стойте! — хотелось воскликнуть ему. — Я ещё не отдохнул! Я не собрался! Не надо, пожалуйста! Пощады! Нет, нет, я не хочу опять, о, пожалуйста, не надо!"
Но молить было бесполезно, даже если бы он мог. Теперь — вновь — взгляд Волдеморта был направлен прямо на него. Теперь Гарри знал точно, какой силы легилименцию может выдерживать Снейп. Его собственная воля сложилась, как карточный домик. Ничего больше не имело значения. Его не интересовало его собственное выживание. Жизнь друзей, которым отныне придётся жить в стране, безраздельно принадлежащей Волдеморту. Джинни. Месть Волдеморту за родителей, Сириуса, Седрика — всё это даже не попадало в рассмотрение. Всё, что ему хотелось — поддаться этому желанию рассказать всё как есть. Да, он прекрасно осознавал, что это желание вредно, что предавать вообще плохо, что храбрый гриффиндорец, которым он себя считал, должен сражаться до конца. Да что там — сейчас он не хотел сражаться с Волдемортом даже в обычном материальном мире, где привык существовать, не говоря уже об этом призрачном, вечно меняющемся и постоянно ускользающем от контроля мире-внутри-головы. Пусть Волдеморт делает, что хочет. Ему, Гарри всё равно. Перед глазами, непрошенные, появились образы башни, Чёрной метки над ней. Тяжело дышащий Дамблдор опирался на зубец башни. Драко в нерешительности стоял перед ним, не торопясь поднять палочку.
Правду говорить легко и приятно.
Волдеморту правду говорить вдвойне приятней. От этого сладко сводит мышцы и учащается сердцебиение.
Кап!
Словно холодная капля упала ему на затылок и медленно стекла вниз по позвоночнику.
Кап!
Кап-кап!
От влажного следа капли — вернее, от ощущения этого следа, Гарри откуда-то знал, что никаких капель по-настоящему не существует — холод и спокойствие распространились по всему телу.
Только что он чувствовал странное удовольствие, в запретности которого он, впрочем, не сомневался, и вот — какая-то другая воля, помимо воли Волдеморта, помимо его собственной воли, вступила в борьбу, и он не чувствует ничего, только пустоту. Воля сказала — неизвестно как, Гарри не слышал слов, Гарри не назвал бы языка, на котором он это услышал, не отличил бы французского от парселтанга — сказала: “Нет.”
Не — “Держись!”
Не вступила в полемику с Волдемортом.
Просто — “Нет.”
Нет. Это так просто! Почему это не пришло ему в голову раньше! Нет! Это такое чудесное слово! Гарри будет повторять его теперь вечно. Нет! Нет! Нет! Нет — дарует свободу. Нет — и не нужно бороться. Не нужно убеждать самого себя, если знаешь правильный ответ — нет!
”Поттер, вы таки погубите нас обоих! Воспоминание, живо! Да не настоящее, кретин!”
Гарри очнулся к окружающей его реальности и обнаружил, что не может с точностью сказать, сколько времени он провёл, проигрывая борьбу Волдеморту и будучи спасаем Снейпом. Однако по положению головы Волдеморта выходило, что маятник на больших стенных часах у него за спиной едва успел качнуться дважды. Плохо отдавая себе отчёт в том, что он делает, он торопливо выдал воспоминания, сфабрикованные Снейпом на основе их собственных и воспоминаний Драко. Вспышка Авады в них была настоящая, Фоукс отсутствовал, зато Дамблдор красиво переваливался через низкий парапет башни, не разжимая объятий вокруг неясной фигуры — очевидно, Яксли.
Гарри всегда хорошо ориентировался в минуты крайней опасности, и, видимо, это его и спасло сейчас. Волдеморт обвёл взглядом собравшихся Едоков смерти и, запрокинув голову, громко захохотал:
– Мёртв! Ха-ха-ха-ха! Подох, противный выскочка! Как я и хотел! Как я и знал!
Внезапно вскочив, он бросился прочь из комнаты чуть ли не вприпрыжку. По здравом размышлении Снейп решил, что до очевидных скачков было далековато, но в сравнении с обычным поведением Волдеморта, его подчёркнуто значащими жестами, его неторопливыми шагами осознающего свою силу, нынешняя его пружинящая походка казалась почти беззаботным бегом. Бросив взгляд на Поттера — мальчишка заплатит за свою слабость, но чуть позже — он вдруг внезапно понял, что тот опять нуждается в его, Снейпа, немедленном вмешательстве. Промелькнувшая мысль предложила Снейпу заавадить себя самостоятельно — it would save him so much trouble — потому что это последствие он предвидеть мог, причём ещё на берегу, в Хогвартсе, а Поттер, будучи совершенно бездарным окклюментом, нет, равно как и не мог перейти от частичной защиты к полной блокаде. Сказалось также изменение направления атаки — теперь Волдеморт не вытягивал из него воспоминания и впечатления, а, наоборот, в своей дикой радости распространял свои всюду.
Гарри побледнел и качнулся на своём стуле. Снейп, слышавший от Дамблдора рассказы о том, как иногда выглядят такие припадки Поттера, быстро подавил некоструктивную в данный момент мысль: "Только бы не заорал, только бы не заорал, только бы не..." — и в очередной раз ринулся затыкать дырки в его голове. Его воля болела, как растянутые непривычной нагрузкой мышцы. Пожалуй, стоило играть отбой, пока они с Поттером в выигрыше.
Нарцисса, заметив странное поведение сына и воспользовавшись отсутствием Тёмного лорда, привлекла его к себе.
– Устал, Драко? — спросила она тихонько.
Гарри кивнул, не веря сейчас собственному голосу. Какие-то особенные нотки в голосе Нарциссы задели в нём те воспоминания, о которых он и не подозревал, что они существуют. Впервые за шестнадцать лет кто-то обращался к нему, как к сыну.
Снейп с удовлетворением отметил, что Волдеморт вылетел из разума Поттера, как пробка. Дамблдоровы техники не были очень надёжны, но уж если они срабатывали, то прячься любой и всякий. Принимая во внимание текущее содержимое головы Поттера, самому Снейпу очень хотелось остаться и посмотреть повнимательнее. Даже моральное оправдание всплыло у него в голове: почему Поттеру можно подсматривать, как с него, Снейпа, снимают штаны, а ему нельзя подсматривать, как меняют подгузники Поттеру? Пусть даже он едва замечал Поттера в этих воспоминаниях, пусть даже он был больше заинтересован в Поттер, которая вполне могла носить и другую фамилию, если бы только...
Резкий голос Беллатриссы прервал его невесёлые размышления.
– А где остальные, Снейп? — она произнесла его имя, словно это было оскорбление. Впрочем, в устах чистокровной оно, вероятно, так и было.
– Я всё рассказывал открыто, Беллатрисс. Неужели ты не слышала? Кроули и Джонсона отряд потерял почти сразу. Брат и сестра Кэрроу погибли от руки Дамблдора: он перестал выигрывать дуэли на классе и его великодушие внезапно испарилось. Ему нужна была победа любой ценой, и Кэрроу заплатили её. Как и Яксли. Это пятеро из восьми, пришедших с Драко. Грейбеком мне пришлось пожертвовать, чтобы спасти репутацию Драко — не исключено, что ещё и свободу и жизнь впридачу.
– Пожертвовать? — переспросила Беллатрисса язвительно.
– Да, Беллатрисса. Я обездвижил его и сдал Ордену Феникса. Надеюсь, ты не очень переживаешь за оборотня?
Беллатрисса фыркнула, словно кошка.
– Да хоть бы и заавадил выродка, мне всё равно. Но Треверс, Снейп, где Треверс и Гиббон?
Снейп вздохнул и на всякий случай вспомнил ненастный октябрьский вечер шестнадцать лет назад. В тысячный раз извинился перед Лили за такое использование её памяти.
– Мне очень жаль. Члены Ордена Феникса рассказали мне, что Гиббон попал под шальную Аваду, которую запустил Треверс. Сам Треверс был ранен в схватке и не смог бы уйти со мной, даже если бы я решился ему помочь.
– Интересные у тебя понятия о верности, Снейп, — с холодком заметила Беллатрисса.
– Беллатрисса, подумай! — ответил Снейп, немного теряя терпение. Вернее, изображая, что он немного теряет терпение. Whatever. — Ты же сама понимаешь, что я прежде всего должен был защитить Драко! И ты же не думаешь, что я буду жертвовать своей репутацией в Хогвартсе ради Треверса, который знал, на что шёл, когда сунулся в это осиное гнездо? И как, по-твоему, я должен был спасти остальных, если Драко не посвятил меня в свои планы? Сначала ты учишь его окклюменции, а потом удивляешься, почему я не в курсе всего, что он думает!
"Отлично. Это должно сработать, — подумал Снейп. — Главное, сбросить часть вины на неё, она доделает остальное сама."
И действительно:
– Снейп, ну я же не думала, что ты... Я и не подозревала, что... Драко, почему ты ничего не рассказывал профессору Снейпу?
"Ага, вот я уже и профессор, надо же", — посмеялся про себя Снейп.
Нарцисса подарила сестре один из самых морозных своих взглядов.
– Драко здесь, жив и невредим, — промолвила она голосом, лишенным на первый взгляд всяких эмоций, если бы само отсутствие всякой окраски не говорило бы красноречивей любых интонаций — это то, что имеет значение для меня. Благодарю тебя, Северий. Считаю твой Обет исполненным.
Снейп сидел, чуть подавшись вперёд, слегка опираясь сложенными перед собой руками на стол. Три сотканные из света ленты внезапно стали видимы на его правой руке. Они развернулись перед ним в воздухе, словно кто-то размотал эту сверкающую повязку, вспыхнули языками огня и растворились в серебристый дым.
– Спасибо, Нарцисса, — сказал Снейп с некоторой иронией. — Впрочем, я бы предпочёл, если бы ты сделала это менее публично.
– Ничего страшного. Я надеюсь, что ты продолжишь защищать Драко. Я верю тебе уже без всяких Обетов.
– Ка-ак трогательно! — с издёвкой пропела Беллатрисса. — И ты веришь каждому его слову?
Нарцисса вновь взглянула Белле в глаза, и в её взоре было крайне мало сестринской любви.
– Я верю Северию. Мой сын жив, — сказала она так тихо, что услышали её только Гарри и Беллатрисса. Та попыталась было сказать что-то едкое, но в это время своей обычной походкой в гостиную вернулся Тёмный лорд.
– Благодарю тебя, Драко, — сказал он неторопливо, — ты совершил настоящий подвиг. Когда мы придём к власти и каждый узнает, что Дамблдор пал от руки школьника, больше не будет ни одного глупца, который посмеет поднять его на знамя. Ты же будешь почтён так, как ты даже не мечтал!
Больше всего Гарри мечтал в данный момент оказаться где-нибудь в Албании, куда Волдеморт живым явно возвращаться не собирался. Но даже думать об этом было нельзя. Вместо этого Гарри, прилагая невероятные усилия — и ещё большие, чтобы скрыть те усилия, что он прилагал — поднялся и, сделав несколько шагов, преклонил перед Тёмным Лордом одно колено. Взяв край его одежд, он поцеловал его. Снейп не дал ему ощутить ничего в этот момент, блокировав полностью всё его эмоциональное. И хорошо: если бы его стошнило прямо на одежду Волдеморта, это был бы крайне унизительный способ лишить себя жизни.
– Служить вам, мой господин, уже награда, — произнёс Гарри заученную фразу. — Но если бы я только имел счастье вновь увидеть отца!
Волдеморт некоторое время изучал Драко. Снейп с интересом наблюдал за лицом Тёмного Лорда, на котором последовательно отобразились удовольствие, сомнение, опаска, задумчивость, а через некоторое время — нечто похожее на злорадную ухмылку, которая, впрочем, едва искажала его нечеловеческие черты лица.
– Помоги Тёмному лорду, Драко, и Тёмный лорд поможет тебе, — ответил Волдеморт. — Возвращайся в Хогвартс и найди мне там столько сторонников, готовых сражаться и умереть за меня, сколько жизней ты потратил прошлой ночью. Займись этим, а я займусь освобождением твоего папаши.
Глаза Нарциссы расширились и она втянула воздух чуть более шумно, чем обычно.
Волдеморт, похоже, не заметив этого, повернулся к Снейпу и продолжил:
– Было бы несправедливо отрицать твою роль в событиях прошлой ночи, Северий, — лицо его странно дёрнулось и тонкая прорезь рта скривилась в жуткой улыбке. — Ты послужил мне хорошо.
Снейпу показалось, что по прибытии в Хогвартс, если таковое состоится, ему стоит навестить мадам Помфри, проверить сердце. В висках отдались два особо громких его удара после паузы, от которой в глазах немного потемнело.
– И ты мудро минимизировал потери, — продолжил Тёмный Лорд. — Мы вернём Треверса и нашего верного пса. Ни Орден, ни Министерство не решатся совершить убийство. Пока же возвращайся в Хогвартс вместе с Драко. Мы должны быть уверены, что эта важная укреплённая точка останется за нами, когда мы вступим в открытую борьбу.
Снейп встал и, поклонившись Тёмному Лорду, вышел, увлекая за собой Драко, который не был Драко, Гарри, который был совершенно не в себе в данную минуту.
