О шутках третьего дня первого месяца

[honestas]

Я должен всем — вам, себе, Луке — минимум ещё одну песню.

Подчеркну отдельно, что никто из евангелистов — и даже дотошный Лука — не пишет о самом моменте воскресения. Даже допрос у Пилата — тоже не самая доступная вещь, полагаю — освещается, даже — тайные — переговоры того же Пилата и заседания Синедриона. Как воскрес Иисус — непонятно. Неясно. Тайна.

”Пред ними же и поставил себе жива, деньми четыредесятьми являяся им” — это да. Само обозначение события — присутствует: “Воскрес”. Но, кстати, не у Луки. Его источник, наверняка, опять Дева Мария, бывшая в числе мироносиц. (Кстати, любопытно, как эта группа женщин проходит через всё евангелие: сначала они упоминаются как благотворители, потом упоминается исцеление мужа одной из них, потом они стоят у креста, потом наблюдают погребение, а потом, опять поимённо перечислены, становятся первыми, кому сообщено о Воскресении.) Вот скажите, если бы евангелисты того времени писали бы действительно мистический текст, а не мемуары — упустили бы они возможность нарисовать сцену в духе пророка Иезекииля? (для танкистов: “Сыне человечь, оживут ли кости сия?”)

Эта несколько суховатая хроника убедительней ярких описаний.

И — ах! — до чего же мне нравится сюжет с путешествием в Эммаус! Я затрудняюсь выбрать между ним и иоанновской рыбалкой. Вообще, православные должны весёлые розыгрыши беречь до Пасхи, не тратить их на унылое 1 апреля. И шуточка с закинутыми сетями, которые потом не вытащить, и рыба на углях после вопроса: “Ребята! Поесть не найдётся?”, и, не побоюсь этого слова, самый настоящий троллинг: “Хм... О чём это вы спорите и печалитесь?” — всё это так человечно, по-доброму забавно. “Ты один, по ходу, такой: пришёл в Иерусалим и ничего не знаешь, что там было”, — обиженно заявляет ему Клеопа. “А что было-то?” — Христос сама наивность.

Ах, не горит ли сердце ваше, о, Лука и Клеопа? Тот, кто смог пройти сквозь капернаумскую толпу, как через августовскую пшеницу, лишь слегка раздвигая руками препятствие, и вас сейчас вводит в заблуждение, давая возможность поверить, не отнимая свободы до последнего.

Поверить в христово воскресение — не так-то просто: даже те, кто целительством и экзорцизмом зарабатывал себе на жизнь, нуждались в серьёзной вправке мозгов. Что и происходит.

Христос восстал от смерти, как от сна, и теперь мы знаем об этом, благодаря несколько насильно убеждённым апостолам. Великий пост кончился, наступили праздники.

Вот только в терминах нашего пути это означает едва пройденную четверть.

Нам остаётся пройти ещё три четверти пути.

Нить больно врезается в ноги, но всё, что мне остаётся — балансируя над бездной, ставить одну ногу впереди другой.