О детях, бяках и фанатах

[honestas]

До меня постепенно начинает доходить, что же хотел сказать наш богоглаголивый автор в целом. Иоанн был весь мысль, и концепция, и действие. Лука — это нравственные шаблоны. Их несколько (вообще, не уверен в счётности этого множества — скорее, оно кусочно-непрерывное) — под разные фигуры душ. Есть самый простой — скажем, модель побитого из притчи о добром самарянине. Есть посложнее. Есть совсем сложный — идеал Нагорной проповеди, то, как сам Христос ведёт себя. Кто-то приносит урожай сам-тридцать, кто-то — сам-шестьдесят, а кто-то — сам-сто.

В чём главное свойство ребёнка? Мне кажется, в том, что он растёт и постоянно стремится к новому. Поэтому, конечно, тот не принесёт никогда тридцать, кто не хочет отдавать шестьдесят.

Хотя, говоря по совести, что-то мне как-то боязно становится фразы Спасителя про детей, которым нужно уподобиться в своём стремлении войти в Царство Божие. Практика подсказывает, что где-то по дороге в рай находится подстава, то есть, извините, награда за хорошо сделанную работу, а именно — более сложная работа.

Или вот, приходит князь некий и просит билет в один конец до вечной жизни.(А вот я тут замечу, что ему сначала предлагается костюмчик поменьше, а когда он заявляет, что вырос уже из этой панамки — тогда предлагают размерчик побольше.) Сколько стоит билет? А самое дорогое, что у вас есть, столько и стоит. Богатство — всего лишь самый распространённый тип самого дорого, отнюдь не единственный. Да-да, вот прямо так — взять и отдать.

Я вне всяких сомнений капитанствую, однако ни за что нельзя зацепиться, продолжая держать руку на орале, пашущем борозду по узкому пути через тесные врата. Обязательно встанет выбор – и лучше раньше, чем позже — между этим самым дорогим и Христом. Правильное поведение — немедленно бросить бяку и топать дальше. У упорствующих бяка выдирается из рук, иногда с мясом. Сильно упорствующим остаётся бяка и пустой дом, в котором нет и не будет Христа.

В этом правиле (правиле не в смысле закона, а в смысле “так оно случается”) тоже есть подстава, но инвертированная: оставленный на n-ном повороте горной дороги рюкзак встретится нам на n+1-м повороте. Совсем такой же, как прежний, только вещи внутри все новые, а тушёнка — непочатая.

Надо только поверить. Поверить той верой, которой верит своим фанатам певец, бросаясь со сцены в их объятия. Нет, это не безопасно. Нет, никаких гарантий дано не будет.

Кроме, быть может, одной: сам ловящий нас прыгающих когда-то тоже нырнул со сцены. И его никто не поймал. Даже напротив: его оплевали и затоптали.

Ну и, кто не читал наш прошлый выпуск, напомню: всегда полезно крикнуть: “Сыне Давидов, помилуй мя!” — n+1 раз, если n раз уже было крикнуто. Большая вероятность, конечно, что ответом на это будет: “Хорошо. Стань помилованным”, — но, как я уже тоже отмечал, почему-то приказы аналогичного содержания самому себе не работают.

Слабо ли нам вслепую и в боевой маскировке иерусалимской уличной грязью совершить марш-бросок до Силоама?