О детях-экзорцистах

[honestas]

Эти евангелисты такие подозрительно наивные люди временами, я прямо даже не знаю. Вот взять, к примеру, Марка. "Воскрес Иисус с утра в первый по субботе день". По своей грамматике фраза того же порядка, что и "Васисуалий проснулся утром в понедельник, принял душ и выпил чашечку кофе". Лука не отстаёт: "Созвав же [Иисус] Двенадцатерых, дал им силу и власть на всех бесов и недуги исцелять". Замечательно прямо. "Доброе утро, коллеги. На сегодня агенда такая: бесы одолевают, показатели исцелённых всё ещё отстают от запланированных, и вообще их много, а я один. Давайте уже подключайтесь, надо целить и изгонять." И апостолы такие: "Да ерунда делов, Учитель. Надо было сразу сказать, мы ж не звери какие, поможем, конечно".

Стоп-стоп-стоп.

Тут надо остановиться, прочитать этот стих десяток раз и проникнуться. Проникнуться прежде всего апостолами и их верой. То, что Господь им сказал на самом деле, разумеется, сильно отличается от легкомысленной дерзости, которую я себе позволил. А вот самих апостолов, я подозреваю, я процитировал довольно точно. Не удержусь, прокручу сюжет ещё раз. Подходит к вам ваш любимый Учитель, за которым вы последовали, бросив семью и работу, конечно, но оставшись смертным человеком и рыбаком до кучи. Подходит, возлагает вам на голову руки и говорит: а съезди-ка ты, Ваня, в Мытищи, а ты, Петя — в Кинель, кого больного найдёте, того исцелите. И Петя-то, между прочим, кивнул и отправился, а вот лично я-то смог бы удержаться от комментария, что я, вообще-то, инженер, а не офтальмолог, давайте я вам лучше рыбки поймаю программу напишу?

Короче, мурашки у меня по коже от такой “простоты”.

И не у одного меня. Реакция Ирода, у которого в области появилось тринадцать возмутителей спокойствия, вполне закономерна (для сравнения: представьте, что по Московской области ездит тринадцать фур, с которых — всего лишь! — спонтанно раздают по десять тысяч рублей любому желающему). Я бы на его месте, пожалуй, тоже начал бы считать по головам — этого убил, этого убил, этого в тюрьму засадил — откуда ж их столько взялось?

Следом же Иисус творит чудо об умножении хлебов, что, как кажется на первый взгляд, должно подпадать под одно из пустынных искушений. Однако же суть искушения была немного в другом: враг предлагал Христу сначала наделать хлебов, а потом уже учить и взывать к морали. Сейчас же люди пришли ради слов и чтобы увидеть Спасителя, а пищу получили “в нагрузку”, on the house. “Ищите прежде Царствия Божия и правды его”, и далее по тексту. А Ирод, замечу, всё греется, потеет и нервничает.

Что касается сравнения с детьми, то, по-моему, апостолам осталось до этого совсем немного. Они уже дети, им нужно только стать “хорошими” детьми. Иначе я не могу объяснить слова Петра на Фаворе — слова человека, который явно не соображает, что говорит (и монетка в копилочку “такое не придумаешь”, ага). Не могу понять, зачем апостолы меряются... ээ... достоинством — по-моему, совершеннейшее детство для тех, кто лечит паралич возложением рук, подагру — собственной тенью, а мигрень — головным платком. А уж “Господи, можно мы их всех убьём?” — так тут и пробу ставить негде, детсад самый настоящий. Мало быть ребёнком, получается, надо быть им правильно.

Заканчивается глава довольно жёсткими призывами Спасителя к новым кандидатам. О. Александр Мень считает — и здесь я с ним согласен — что это восхождение в Иерусалим — последнее для Христа. Поэтому он и поторапливает неопределившихся. У них времени почти не осталось.

А сколько времени осталось у меня?