![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
О мирском платье
Иногда с удивлением узнаёшь, что то, что тебе кажется очевидным, вовсе не таково для остальных. Последнее время я с удивлением следил, как многие, вроде бы умные в остальных отношениях люди начинают плеваться ядом и выходить из себя от выступлений прот. Всеволода Чаплина. Хотя, между прочим, именно он-то временами и выполняет ту самую функцию священника в обществе, которую принято ожидать. Как именно — плохо или хорошо, умело или топорно — вопрос важный, но хронологически второй.
Итак, о. Всеволод выступил с предложением создать "общероссийский дресс-код", чем вызвал всеобщее негодование. Но, простите, некий митрополит одно время выступал еженедельно по телевидению, в храм всех звал, призывал жить по христианским заповедям. Почему это не вызывало негодования? Или все резко возлюбили ближнего своего? Или вот, некий митрополит стал неким патриархом и просил не бесчинствовать на Крещение. Что, возымело эффект? Или народ взорвался благородной ненавистью, отрицая даже самую мысль о том, чтобы воздержаться от драк перед раздачей агиасмы? Так, дорогие соотечественники, давайте определимся — для вас слово Церкви и церковных людей имеет какой-нибудь вес и значение или нет? Если имеет — то я вам не верю, ибо где вы все пропадаете между Рождеством и Пасхой, между Пасхой и Рождеством? Если не имеет — то какая разница, что вообще сказал о. Всеволод? Мало ли что говорит, скажем, Жириновский — а он, между прочим, лидер одной из политических партий, заседающих в Думе. Мнение гражданина Всеволода Чаплина должно, по идее, значить для вас гораздо меньше, чем мнение Немцова или Павловского или ещё каких-нибудь граждан.
То есть, ещё до рассмотрения претензии по существу, мне хотелось бы, чтобы каждый уяснил, что коль скоро реальный вес Церкви в обществе и общественных нравах пренебрежимо мал, то обращать такое пристальное внимание на мнение всего одного члена этой Церкви, какое было обращено на о. Всеволода — это истерический припадок, а не поведение взрослых людей.
Рассмотрим теперь проблему по существу. Я так понимаю, никто из вменяемых людей не будет отрицать падения морали в российском обществе. Хамство, воровство, браки с периодом полураспада, соперничающим с таковым у одиннадцатого десятка химических элементов. Дети мучают родителей, родители пьют кровь у детей. Одежда человека — весьма важный элемент нашей культуры, в частности он определяет нашу собственную репрезентацию в обществе: насколько мы подаём себя как личность или функция, а насколько — как сексуальный объект. Аккуратность и чистота одежды — чувство нашего достоинства. Отношение к вонючему, небритому, в заляпаном пальто разительно отличается от отношения к выбритому, выглаженному, аккуратному. Мы, конечно, стараемся рассмотреть Человека и Личность в каждом, проникнуть взглядом сквозь бренную оболочку растянутого свитера, но мы — люди, мы из мяса и духа, неверно отрекаться от нашей мясной части, а, следовательно, и от внешнего облика. Опять же, скромность человека — это и его репрезентация. Блескучки в лакированных туфельках и чуть ли не атласных брючках лично меня раздражают неимоверно. И, ЧСХ, не зря: потом весьма часто оказывается, что человек с гнильцой.
Я не знаю, насколько план прот. Чаплина может удасться, но направление его мысли мне ясно: приняв общественным договором достойную одежду как нормативную в общественных местах, мы стремились бы (в частности) к меньшей фиксации на сексуальности (я второй раз говорю об этом, но не по своей вине: изначально о. Всеволод говорил о том, что нескромность женщины провоцирует насилие; справедливость этого тезиса оставляю на совести его автора, меня лично интересует несколько другой аспект), а меньшая фиксация на грубой сексуальности привела бы (в частности), следуя этой мысли, к более серьёзным и взвешенным решениям в сфере человеческих отношений. Что в этом плохого — непонятно. То, что умеренность и воздержность приносит благодатные плоды, известно всем, атеистам, теистам и пантеистам. То, что скромность предпочтительнее спеси, было известно ещё Конфуцию. И так как мы люди из мяса, мы не станем воздержными, демонстрируя собственную сексуальность (я не сказал "красоту", потому что это совершенно отдельная вещь), не станем скромными, изображая павлинов.
Кроме того, есть ещё один момент. Важное слово, прозвучавшее у прот. Чаплина — это слово "общероссийский". Никто не заставляет всех срочно надеть рясы. Никто не сказал "будете носить только серое". Я не понимаю, зачем громко возмущаться, когда можно сказать: "Да, да! Это вы замечательно придумали, Всеволод Батькович! Вот предложение по дресс-коду." Кто мешает коллективной работе? Это же общественный договор. Протоиерей Всеволод не предполагал для нарушителей никакого другого наказания, кроме общественного порицания: мол, на нарушителей будут смотреть косо. Как мы будем с вами смотреть косо на нарушителей дресс-кода, спущенного сверху, дресс-кода, который мы сами не одобряем? Это же смешно!
Совершенно другое дело, конечно, что, на мой взгляд, мясо принимает форму духа, а не наоборот. Поэтому сначала — образование, а потом дресс-код сложится сам. И как можно сложить в течение даже одной человеческой жизни то, что складывается веками?
Но и это ещё не всё. Важно понимать, что в православных Церквях нет de-jure жёсткой иерархии. De-facto её часто устанавливают в пределах одной Церкви, так людям удобнее. Но догматически её не существует. Ничто, даже говорение ex cathedra не даёт ни одному иерарху, ни одному священнослужителю непогрешимости. Лишь вся полнота Церкви непогрешима. А вся полнота — это Константинопольская, Иерусалимская, Александрийская, Элладская, Румынская, Польская, Сербская, Русская, Русская за рубежом — порядка двадцати Церквей по всему миру, если я всё правильно помню. Вот когда они все вместе соберутся и что-нибудь решат, вот тогда можно будет говорить о неоспоримости в рамках православия. Поэтому каждый христианин конкретного председателя по отдела по взаимодействию Церкви и общества может слать тем лесом, каким хочет, если находит для своей позиции подтверждение в традиции Церкви и св. Отцах и, напротив, может аргументированно оспорить позицию этого означенного председателя. Особенно если речь не касается христологии и сотериологии — вообще за милую душу. И он при этом даже не выйдет за пределы Церкви.
Ну, а если человека никогда в Церкви и не было — то мы живём в свободной стране. Каждый волен иметь собственное мнение. Позвольте гражданину Всеволоду Чаплину считать, что стране нужен дресс-код, а сами считайте, что не нужен.
И все будут счастливы. Вот увидите.
Итак, о. Всеволод выступил с предложением создать "общероссийский дресс-код", чем вызвал всеобщее негодование. Но, простите, некий митрополит одно время выступал еженедельно по телевидению, в храм всех звал, призывал жить по христианским заповедям. Почему это не вызывало негодования? Или все резко возлюбили ближнего своего? Или вот, некий митрополит стал неким патриархом и просил не бесчинствовать на Крещение. Что, возымело эффект? Или народ взорвался благородной ненавистью, отрицая даже самую мысль о том, чтобы воздержаться от драк перед раздачей агиасмы? Так, дорогие соотечественники, давайте определимся — для вас слово Церкви и церковных людей имеет какой-нибудь вес и значение или нет? Если имеет — то я вам не верю, ибо где вы все пропадаете между Рождеством и Пасхой, между Пасхой и Рождеством? Если не имеет — то какая разница, что вообще сказал о. Всеволод? Мало ли что говорит, скажем, Жириновский — а он, между прочим, лидер одной из политических партий, заседающих в Думе. Мнение гражданина Всеволода Чаплина должно, по идее, значить для вас гораздо меньше, чем мнение Немцова или Павловского или ещё каких-нибудь граждан.
То есть, ещё до рассмотрения претензии по существу, мне хотелось бы, чтобы каждый уяснил, что коль скоро реальный вес Церкви в обществе и общественных нравах пренебрежимо мал, то обращать такое пристальное внимание на мнение всего одного члена этой Церкви, какое было обращено на о. Всеволода — это истерический припадок, а не поведение взрослых людей.
Рассмотрим теперь проблему по существу. Я так понимаю, никто из вменяемых людей не будет отрицать падения морали в российском обществе. Хамство, воровство, браки с периодом полураспада, соперничающим с таковым у одиннадцатого десятка химических элементов. Дети мучают родителей, родители пьют кровь у детей. Одежда человека — весьма важный элемент нашей культуры, в частности он определяет нашу собственную репрезентацию в обществе: насколько мы подаём себя как личность или функция, а насколько — как сексуальный объект. Аккуратность и чистота одежды — чувство нашего достоинства. Отношение к вонючему, небритому, в заляпаном пальто разительно отличается от отношения к выбритому, выглаженному, аккуратному. Мы, конечно, стараемся рассмотреть Человека и Личность в каждом, проникнуть взглядом сквозь бренную оболочку растянутого свитера, но мы — люди, мы из мяса и духа, неверно отрекаться от нашей мясной части, а, следовательно, и от внешнего облика. Опять же, скромность человека — это и его репрезентация. Блескучки в лакированных туфельках и чуть ли не атласных брючках лично меня раздражают неимоверно. И, ЧСХ, не зря: потом весьма часто оказывается, что человек с гнильцой.
Я не знаю, насколько план прот. Чаплина может удасться, но направление его мысли мне ясно: приняв общественным договором достойную одежду как нормативную в общественных местах, мы стремились бы (в частности) к меньшей фиксации на сексуальности (я второй раз говорю об этом, но не по своей вине: изначально о. Всеволод говорил о том, что нескромность женщины провоцирует насилие; справедливость этого тезиса оставляю на совести его автора, меня лично интересует несколько другой аспект), а меньшая фиксация на грубой сексуальности привела бы (в частности), следуя этой мысли, к более серьёзным и взвешенным решениям в сфере человеческих отношений. Что в этом плохого — непонятно. То, что умеренность и воздержность приносит благодатные плоды, известно всем, атеистам, теистам и пантеистам. То, что скромность предпочтительнее спеси, было известно ещё Конфуцию. И так как мы люди из мяса, мы не станем воздержными, демонстрируя собственную сексуальность (я не сказал "красоту", потому что это совершенно отдельная вещь), не станем скромными, изображая павлинов.
Кроме того, есть ещё один момент. Важное слово, прозвучавшее у прот. Чаплина — это слово "общероссийский". Никто не заставляет всех срочно надеть рясы. Никто не сказал "будете носить только серое". Я не понимаю, зачем громко возмущаться, когда можно сказать: "Да, да! Это вы замечательно придумали, Всеволод Батькович! Вот предложение по дресс-коду." Кто мешает коллективной работе? Это же общественный договор. Протоиерей Всеволод не предполагал для нарушителей никакого другого наказания, кроме общественного порицания: мол, на нарушителей будут смотреть косо. Как мы будем с вами смотреть косо на нарушителей дресс-кода, спущенного сверху, дресс-кода, который мы сами не одобряем? Это же смешно!
Совершенно другое дело, конечно, что, на мой взгляд, мясо принимает форму духа, а не наоборот. Поэтому сначала — образование, а потом дресс-код сложится сам. И как можно сложить в течение даже одной человеческой жизни то, что складывается веками?
Но и это ещё не всё. Важно понимать, что в православных Церквях нет de-jure жёсткой иерархии. De-facto её часто устанавливают в пределах одной Церкви, так людям удобнее. Но догматически её не существует. Ничто, даже говорение ex cathedra не даёт ни одному иерарху, ни одному священнослужителю непогрешимости. Лишь вся полнота Церкви непогрешима. А вся полнота — это Константинопольская, Иерусалимская, Александрийская, Элладская, Румынская, Польская, Сербская, Русская, Русская за рубежом — порядка двадцати Церквей по всему миру, если я всё правильно помню. Вот когда они все вместе соберутся и что-нибудь решат, вот тогда можно будет говорить о неоспоримости в рамках православия. Поэтому каждый христианин конкретного председателя по отдела по взаимодействию Церкви и общества может слать тем лесом, каким хочет, если находит для своей позиции подтверждение в традиции Церкви и св. Отцах и, напротив, может аргументированно оспорить позицию этого означенного председателя. Особенно если речь не касается христологии и сотериологии — вообще за милую душу. И он при этом даже не выйдет за пределы Церкви.
Ну, а если человека никогда в Церкви и не было — то мы живём в свободной стране. Каждый волен иметь собственное мнение. Позвольте гражданину Всеволоду Чаплину считать, что стране нужен дресс-код, а сами считайте, что не нужен.
И все будут счастливы. Вот увидите.